Живописец Николай Попов участвует в 20-е годы прошлого века в создании в нашем городе художественно-технических мастерских, привозит в Самару картины авангардистов и встречается здесь с основателями Нового общества живописцев, сокращенно НОЖ. Вместе с Самуилом Адливанкиным и Георгием Ряжским он работает над манифестом о принципах революционного искусства.
Хорошо забытое старое
Теоретические воззрения программы «Наш путь» создавались в революционном запале и не избежали противоречий. Во-первых, это касается высказываний о конструктивизме. Его художники Нового общества живописцев критиковали за изображение «человека механизированного», с «несложным комплексом чувств». Удивительно: признавая за конструктивизмом ведущую роль в современной культуре, «ножевцы» тем не менее считали, что в нем отсутствуют «созидательные, творческие силы». Они хотели также «вернуться к природе» («попытаться вновь ее изучить и познать»), с другой стороны — намеревались «природу… подчинить себе, а не быть у нее в подчинении». То есть не отражать природу, как это делали реалисты, а «подчинить» ее, как поступали представители «левого искусства». Призывали использовать опыт художников-примитивистов как наиболее близких к народному искусству. Таких как Пиросмани. Но самым неожиданным был их призыв вернуться к лучшим традициям станковой живописи.
Поддержка Луначарского
Впрочем, «ножевцы» были действительно талантливыми живописцами. Это они с успехом продемонстрировали на выставке, которая состоялась в Москве вскоре после возвращения Попова и Адливанкина из Самары. Однако критики отмечали несоответствие деклараций членов НОЖа и представленных ими картин. Манифест «Наш путь» заканчивается пафосным заявлением: «Мы — пионеры невиданного возрождения в русском искусстве». Посетившие же выставку увидели пейзажи, натюрморты, портреты и бытовые сценки, напоминающие скорее «старое» искусство, чем «невиданное возрождение». Главными действующими лицами ироничных бытовых сценок были сами художники, советские служащие, нэпманы, партийные функционеры и прочие персонажи постреволюционной России. В композициях явно чувствовалось влияние великого жанрового бытописца Павла Федотова.
Выставку критиковали настолько яростно, что за художников вынужден был заступиться сам народный комиссар просвещения Анатолий Луначарский.
Всего на выставке экспонировалось более 70 произведений различных жанров. Художник Георгий Ряжский представил «Мещанский портрет» и серию пейзажей с видами фабрик на реке Яузе. Именно последние получили больше всего лестных отзывов в прессе. Много было и жанровых картин. Тот же «Мещанский портрет», который Ряжский написал в ироническом ключе. Муж и жена в напряженных застывших позах изображены так, словно сняты провинциальным фотографом. Картина Ряжского перекликается с созданной Самуилом Адливанкиным работой «Перед отъездом на фронт», где лица супругов, запечатленных перед объективом снимающего их фотографа, также словно окаменели. Полна иронии бытовая сценка Николая Попова «Жертва НЭПа».
Александр Глускин выставил картину «Наркомпрос в парикмахерской». Изображенный к зрителю спиной человек в парикмахерском кресле не кто иной, как руководитель Наркомпроса Анатолий Луначарский. Недоброжелатели объясняли впоследствии добрые слова, которые высказал в адрес «ножевцев» нарком, именно тем, что он фигурировал на одной из их картин.
И все же экспозиция объединения «НОЖ» стала новым явлением в художественной жизни молодого советского государства, а его манифест — одной из значительных страниц в истории российского искусства.
Его судьба
Как же сложилась в дальнейшем судьба нашего земляка, художника Николая Попова? В 1921 году он стал заведовать графическим и плакатным отделением Главполитпросвета. С 1928 по 1946 год был членом горкома художников — живописцев и скульпторов в профессиональном союзе работников искусств. С 1946-го по 1953 год работал в Московском комбинате живописцев при Московском товариществе художников (областной комитет «Союз РАБИС»).
Что касается объединения «НОЖ», то оно постепенно ушло со сцены. Вместе с другими членами Нового общества живописцев Николай Попов становится членом художественной ассоциации «Бытие». Это объединение московских художников, основанное в 1921 году группой выпускников ВХУТЕМАСа. Однако нечеткость программных установок привела «Бытие» к расколу.
Николай Попов примыкает к Ассоциации художников революционной России, участвует в регулярно проводимых ею экспозициях. АХРР ставила реализм поздних передвижников в образец для воплощения «сегодняшнего дня: быта Красной Армии, быта рабочих, крестьянства, деятелей революции и героев труда, понятного народным массам». С появлением этой ассоциации сомнения членов организации «НОЖ» окончательно разрешились в пользу реалистического искусства. В 1924 году они вошли в состав АХРР.
Вся эта активная жизнь в искусстве пошла на пользу выходцу из Самары. Он весь в творческом поиске. Его работами восхищаются знатоки. Например, несколько картин хранилось в семейном собрании Мессереров. На одной из них изображена актриса Анель Судакевич — мать Бориса Мессерера.
Еще один известный портрет кисти художника свидетельствует о том, что и другие дети многодетного учителя из Самары Николая Ивановича Попова выбились в люди. В Военно-медицинском музее Министерства обороны СССР Санкт-Петербурга находится написанный художником Поповым портрет его брата — заслуженного военного врача Леонида Попова.
Известно, что главный герой нашего материала много писал с натуры, в 1929 году он осуществил поездку в Грузию и Дагестан. В 1934 году посетил Уфу, Оренбург, писал этюды на Урале.
Произведения Николая Попова экспонировались на самых разных выставках, в том числе в Японии.
Комментарии
0 комментариев